| Текст: | 20.X.64. Дорогой Алексей Андреевич,Что-то я вспомнил вдруг, у Вас ведь когда-то в октябре день рождения. Наверное, он уже прошел; но я не огорчаюсь по двум причинам: а) В тот день Вас поздравляли и говорили Вам слова очень много людей, и тогда бы мое письмо добавило бы очень мало (удовольствие от поздравления — Y = 1/M, где M — число прочих поздравлений в тот же день; хороша функция? Видите, как я нахально измеряю Ваше удовольствие от этого письма…). А теперь — Вы уже отдохнули от поздравлений, и тут-то я и подоспел! б) Но важнее другое — скоро десять лет нашего знакомства. И меня разобрало лирическое настроение, и захотел я сказать Вам (хоть Вы, наверное, и так знаете), как много значили и значите Вы в моей жизни. Ведь устно я постесняюсь говорить так (из ложной боязни сентиментов), а на бумаге — легче. Вы были для меня именно тем человеком, который должен был дать мне изначальный необходимый импульс. Ведь не будь Вас — чорт знает, что стало бы со мной. И Вы остаетесь настоящим другом и наставником, который так нужен зачастую. Вот! Очень хочется Вас видеть. Но теперь, по-видимому, дорога в Н[овосибирск] для меня почти закрыта: книга выходит (кстати, у меня вторая корректура; месяц, другой — и готово), Лариса Богораз работает (и, кажется, успешно) — так что повода у меня теперь приехать нет, и никто меня больше не пригласит. А хотелось бы зимой — декабрь — февраль — пожить у Вас недели три — делая, что угодно: у Вас в городке мне всегда так хорошо работалось. Но до этого еще далеко — и, боюсь, это будет совсем непросто осуществить. Ладно, кончаю. Надеюсь, у Вас со здоровьем более или менее в порядке. Желаю Вам, чудесному человеку,— всего того, чего Вы сами желаете. Привет Вашим и — шире — нашим: всем милым людям вокруг Вас. Не отвечайте: это письмо не предполагает ответа. Ваш И. |